История
|
(второй колхоз, разделение, учёба, кафедра).
|
"- Учиться, учиться и учиться, - завещал нам Ленин. - Да, нет! Это он просто ручку расписывал." (диалог из русского народного фольклора). Второй колхоз. С шумом пролетел первый семестр и первая практика. Сданы первые экзамены. Вроде, как получены первые знания. Теперь наступает пора немного отдохнуть от всего этого, сменить обстановку, поискать каких-нибудь приключений, дать свободу для полёта фантазии, или просто не думать ни о чём. Но вот уже промелькнули каникулы. Время возвращаться в душные аудитории. Спрашивается: "А компот??!!" В голове у каждого несознательного студента живёт мысль об осенней экспедиции в колхоз. Это самое простое средство хоть как-нибудь отдалить от себя учёбу. Желание ненадолго вернуться в Вишнёвое не давало покоя нашей компании в течение всего года. Умудрённые опытом, строили планы о том, как снова заживём в родной палате-3. Снова окунёмся в осеннюю романтику, будем посещать посадки, поигрывать в преферанс, устраивать анчи и колхозные войны, поедать немереное количество консервов и яблок на свежем воздухе. Слухи о поездке в колхоз всего второго курса ходили задолго до начала нового семестра. Начинать учиться даже никто не планировал. Наверное, в головах университетского руководства ещё живы студенческие настроения. И вот первое сентября. Собрание второго курса в аудитории Г-1. Артёменко (хорошо известный своими либеральными настроениями), коварно улыбаясь и загадочно подмигивая своими глазами, сообщает официально радостную весть. "В колхоз!!!" И начинает зачитывать места распределения факультетов. После оглашения каждого раздаются возгласы радости и одобрения. Напряжение нарастает. Хочется узнать, куда забросят нас? и, быть может, есть ещё шансы на Щигровский район. Наконец-то очередь доходит и до "прибора". Фраза "ну, а прибору достаётся их любимое Вишнёвое", - тонет в восторженных криках и аплодисментах, перетекающих в народные гуляния. Проходит несколько дней и вся наша команда встречается ранним утром на вокзале, чтобы сесть в поезд, который увезёт нас в места прошлогодних событий навстречу новым приключениям. Экипировка, весёло-возбуждённое настроение, набранные запасы - свидетельствуют о накопленном опыте проживания в походных условиях. Радостное солнышко, знакомые очертания домиков и посадок, совхозный водила - приводили молодёжь в самое благодушное состояние. Вот мы уже вытряхиваемся со своими пожитками из старенького автобуса на знакомый плац. Здесь всё дышит воспоминаниями. Какое тут построение. Народ стихийно расползается и захватывает свои старинные жилища, с всё теми же железными кроватями и заполиэтиленизованными окнами. Новое руководство прерывает эту полосу сбывшихся мечтаний, выгоняя студентов из бараков обратно на плац, для вводных указаний и проверки личного состава. Начальников лагеря, как и в прошлый раз двое. Сохранились они в памяти нашей как "Каспер" и "Джокер". Один - за своё умение появляться самым неожиданным образом в различных местах, другой - за высокомерные замашки. Чтобы взять власть в свои руки они начинают перераспределение жилой площади. Общая численность второго курса, выехавшего сейчас в колхоз, примерно в два раза меньше прошлогоднего выезда. Поэтому, с целью усиления контроля, всех распределяют по четырём комнатам внутреннего двора барака – там, где в прошлый раз жили наши девушки, а не повсему периметру как было раньше. Поэтому третья палата остаётся пустующей, а достаётся нам седьмая - угловая, тоже имеющая преимущества в виде обзора в две стороны света, близкорасположенность к столовой и сантехническим приспособлениям. Правда, теперь до посадок далековато. Зато в наследство нам достался деревянный стол, - важнейший атрибут мебели.  Ещё одним огорчением оказалось то, что нам не удалось поселиться всем вместе только ксовским коллективом. Валерка Ефанов полностью ушёл на административную должность завхоза и стал жить в комнате руководства, а "Храмыч" поселился у друзей по общаге - эсников. Также к нам в комнату подселили троих хлопцев - "академиков", но было это может быть к лучшему и позволило обогатиться свежими идеями. Хотя, правильней сказать, это нас к ним подселили. Они втроём первыми заняли комнату, успели расположиться, разлить (пока мы наслаждались воспоминаниями и бегали вокруг) – наверное, их тоже не очень-то обрадовало заваливанием к ним в компанию кучи пофигистической, шумной, некурящей и почти не пьющей братии. Главным дефицитом, как и в прошлом году, стала мебель. "Нормальные" ненаклонные и не проваливающиеся кровати были редкостью. С целью приобретения ящиков нашествию подвергся склад, где мы с большой радостью убедились в существовании и добром здравии бригадира Иван Иваныча. Ксники приехали в колхоз в колхоз в таком составе: - Евгений "Буллз" Булатников; - Алексей "Лёха" Двинский; - Валерий "Валера" Ефанов; - Андрей "Андро" Иванов; - Станислав "Стас" Кретов; - Роман "Рома" Савченко; - Николай "Сидел" Сиделёв; - Сергей "Берт" Хворостьянов; - Александр "Храмыч" Храмченков. Также этот месяц жили с нами: - Александр "Федя" "Вася" Амелин; - Сергей "Колобок" Беликов; - Дмитрий "Дрекс" ???? забыта его фамилия; - Андрей "Шаман" Хиженков. Также стоит отметить прекрасную половину КС-41, побывавшую и в этом втором колхозе: - Татьяна Бабич; - Марина Ещенко; - Татьяна Зырянова; - Татьяна Ковешникова; - Наталья Кузнецова; - Инна Сурина. Начались новые трудовые дни. Знакомые с первой главой этого повествования представляют примерно эту деятельность. Только мы относиться к ней стали более пофигистически. Мало, что могло заставить усердно работать и отвлечься от увеселительных мероприятий. Наверное, для этого начальство и придумало новый метод работы и материальные стимулы. Самым ключевым отличием стал новый распорядок. Это уже не были две половинки с обеденным перерывом. Было решено работать без перерыва, чтобы не растягивать бесконечное и совершенно ненужное ожидание. Все студенты собирали яблоки только до обеда, который был перенесён на три часа дня. Если выкинуть перерыв, послеперывный отдых и тихий час, то суммарное время получалось такое же, как и в прошлом году, а и продуктивность труда существенно возрастала. Конечно, на это ещё повлиял необыкновенный урожай. Яблоки росли крупные и в немереных количествах. Первые две недели мы участвовали в сборе "съёма", и лишь в последние две на привычной падалке. В связи с этим были пересмотрены нормы на человека: 1 контейнер "съёма" и 2 контейнера “падалки”. Как ни странно, эти нормы свободно успевали выполняться за день, и у нас ещё оставалось масса времени. Уже часам к двум дня с чувством честно выполненного долга можно было смело возвращаться в барак и всю оставшуюся половину дняпосвящать отдыху, еде и своим делам. Ещё одним стимулом было освобождение от работы тех передовиков, которые выполняли двойные нормы. Они награждались возможностью поехать домой. Вообще-то соседи по комнате скоро сдружились и стали участвовать в общих мероприятиях, хотя дистанция между двумя различными "половинками" сохранялась. "Академические" могли смело устроить перестрелку из тюбиков с зубной пастой (в результате которой стены комнаты и некоторая неудачно развешанная одежда покрывались трассирующими белыми пятнами); сушили под кроватями и курили где-то нарванную коноплю; самостоятельно пытались изготовить яблочное вино из мякоти с соком и дрожжей, бутылка которого хранилась некоторое время под батареей и в конечном итоге рванула всем содержимым, или в первый день они успели отправиться в посёлок и напобираться у местных какими-то яйцами. Самая типичная картина открывалась для человека, проходившего мимо открытой двери в нашу комнату или заглянувшего туда. Андро, Лёха, Стас и "Сидел" - напротив двери на двух кроватях и сосредоточено резались в преферанс; "Берт" и Рома читали какую-то мутную фантастику (их книжки пытались в разное время взяться читать и другие обитатели комнаты, но бросали, не выдерживая первых страниц); остальные валялись без дела на кроватях; работал магнитофон и из его внутренностей доносились хиты этой осени. Его пожертвовал и привёз "Буллз", за что ему огромное спасибо. Вначале слушали радио или ловили звук какого-нибудь телеканала. Затем стали появляться одна за другой кассеты, песни с которых надолго запомнились и вошли в историю. Это и странный сборник "THE DEST OF TECHNO", альбомы необыкновенно популярной тогда "Агаты Кристи", и доставшие всех кассеты "Queen" и "Scorpions". Также были "ДДТ" со своим фрагментом "А вот пришёл Иван Иваныч", и раритетная кассета "Парка Горького" и многое другое. Традиционные спевки группы "Эпплез" приобрели свой новый репертуар. Помимо традиционных русских народных песен в тишине ночи зазвучали "Когда я на почте служил ямщиком", "Не спеши ты нас хоронить" и даже неприличный странноватый отрывок "Мне часто снится сон". Он был занесён к нам "Васей", который был сам неуверен в его происхождении. Ночные песнопения были не единственным время провождением. В тёмное время суток жизнь тоже бурлила. Здесь были воинственные походы с подушками или тщательно подготовленные и скрытые визиты с зубной пастой на комнату соседей. Ещё одна фраза того периода запомнилась: "Вася", каждый раз, поздно возвращаясь и проходя мимо уже заснувших хлопцев, подкрадывался к их кровати и начинал её безумно трясти и раскачивать. И когда лицо пострадавшего ошалело уставлялось на него, он вопрошал: "Ну что, не спится?" и, очень довольный своей шуткой, под общие неодобрительные возгласы удалялся. Особенно не везло с этим "Бертолацию", так как его кровать была крайней. Рабочий день начинался традиционной разрозненной вереницей студентов, которые тянулись на свои участки. Собирать "съём" оказалось легче. Стоишь под деревом, не спеша, рвёшь крупные золотистые плоды и кладёшь сначала в ведро, а потом высыпаешь в контейнер. Никаких головокружительных ползаний по деревьям и перетаскивания тяжёлых ящиков. Снимали только то, что доступно достать человеку, стоящему на земле на расстояние вытянутой руки. Опять таки восторжествовали старые принципы "бригадного" подряда. Быстренько набирался первый контейнер. Затем участники бригады находили удобное место в кустах, стелили на землю ватники; появлялась колода, тетрадка и ручка, и разворачивались сражения. Каждый новый набранный контейнер отмечался подобным образом. Даже внезапные появления "Каспера", любившего пересекать квартал с доброжелательной проверкой, не очень смущали друзей. Когда солнце поднималось уже высоко, и наступало время обеда, небольшие кучки стягивались обратно в лагерь. Однажды по возвращении с работы каждый из нас был немного удивлён появлением в нашей комнате нового жильца. Это был Андрюха Хиженков. Он перевёлся на ВМ с третьего курса машфака. Эта закалка сказывалась. Вначале он жил с первым курсом на четвёртой бригаде и существенно повлиял на брожение в среде первокурсников. Для того, чтобы предотвратить процесс разложения молодёжи, его отправили к нам. Он оказался общительным весёлым человеком, хотя и немного скуповатым; любящим рассказывать всякие истории и небылицы. Однажды, когда небо стали затягивать тучи, и студентам было совершенно неохота выходить мокнуть, тогда он выбежал на плац с пустым ведром и стал исполнять ритуальный "танец дождя". Дождь в скором времени припустил со всей силой, все остались "дома", а к танцору приклеилось имя "Шаман", с которым он навсегда сохранится в нашей истории. Обедать в столовой в этот сезон перестало быть модным. Обычно брали порции к себе в комнату и принимались за дело, сидя за столом, оживлённо болтая, добавляя свои припасы, купленные в магазине или доставленные из дома. Почти все продукты шли в общий запас, и, исходя из размеров свежих поступлений, рассчитывались меры их употребления. Так как вторая половина дня была практически свободной, то процесс еды растягивался надолго. Зачастую, он стихийно мог возобновиться в любой момент времени. Вот "Бертолаций" в задумчивости достаёт банку консервов и в нерешительности, как бы про себя, вопрошает: "А не попробовать ли мне кильку?" Никакой реакции. В комнате наблюдается картина, описанная немного выше. Серёга ставит на пол ящик и консервным ножом не спеша открывает банку. Подходит "Буллз" со сгущенкой и батоном: "Ну, давай вместе". Неожиданно тишину и спокойствие разрывают крики "Шамана", вскочившего с кровати со своей ложкой и начавшего пуще всех уплетать запасы. Возбуждённые созерцанием этого процесса остальные тоже спешат скорее протиснуться к ящику, чтобы успеть попробовать хотя бы кусочек. Так как для большого количества народу первоначального количества открытых консервов явно мало, то из запасов срочно выделяется "попробовать" ещё несколько банок, к котором прибавляются - сушки, пряники и что-то ещё вкусненькое. В результате акции размеры общественных запасов резко сокращаются, и возникает необходимость сформировать экспедицию в магазин. С этой целью студенческие отряды отправлялись в Удобрительную за покупками. Прикольно было вновь увидеть этот "город контрастов". Грязные деревенские улицы, почему-то названные именами выдающихся поэтов и деятелей культуры (например, Лермонтова или Маяковского, неужели они это заслужили) с бродившими по ним коровам и курами. Небольшой памятник Ленину, почему-то развёрнутому спиной к посёлку. Посреди всего этого пейзажа возвышалась легендарная панельная девятиэтажка. В ней взорвался газ в прошлом году, и теперь она стояла полу жилая с разрушенными пролётами и заколоченными окнами. Жутковатое зрелище. Вечера приобретали новые очертания и ощущения. Особую изюминку им придавали просмотр телетрансляций сражений "Спартака" в Лиге чемпионов или наблюдение за компьютерными игрушками. Здесь сразу было видно влияние "прибора". Был привезён комп и поставлен в комнате "администрации" и целые толпы советчиков окружали игроков в "Дюну", тогда представлявшуюся нам, как самую лучшую стратегию. Ещё были настоящие футбольные матчи комната-на-комнату или специальность-на-специальность. Ставили кровати вместо ворот и с удовольствием носились за мячом. Страсти и эмоции были нешуточные как среди игроков, так и среди многочисленных болельщиков и болельщиц. Чаще стали проводиться анчи на нашем любимом месте и с большим размахом. Однажды "Колобок" привёз из дома арбуз и трёхлитровую банку солёного мяса под шашлык. Это было угощение сразу для нескольких комнат. Возвращение небольшими группами с подобных мероприятий уже не сопровождалось таинственностью, а проходило открыто с песнями и прибаутками.  Постепенно стол в нашей комнате оказался покрыт огромным количеством мусора, который почти не выносился. Эта захламленность вызывала неудовольствие Ромы, рядом с кроватью которого, стол и располагался. Пустые консервные банки, пакеты, газеты зачастую просто бросались в мусорный угол перед входом. "Бертолаций" устроился на халявную должность резальщика бумаги на сортировке и укладке яблок, и с тех пор мы были надолго обеспечены большими кусками бумаги, заменявшими скатерти. Рано или поздно весь этот скопившийся мусор должен был надоесть. Каплей, переполнившей терпение, стал всё усиливавшийся невыносимый запах какой-то тухлятины. Поиски сначала ничего не дали, и лишь спустя неделю был обнаружен источник. Это были забытые и заброшенные под кровать яйца, принесённые в первый день. В преддверии прихода гостей – по случаю дня рождения Васи - была объявлена генеральная уборка. Несколько часов вся комната усиленно вычищалась и подметалась. Был выметен ворох мусора, в воздухе стояли целые столбы пыли. После приборки был отменён "мусорный угол", и установлен некоторый уровень чистоты помещения, которую старались поддерживать до самого отъезда. А до него оставалось ещё далеко. Прошло всего две недели. Наступила очередь банного дня. Вечером "Колобок" и "Вася" стали собираться на электричку, чтобы съездить в Курск. Она приходила на станцию где-то около пяти утра, поэтому выход был назначен на три часа ночи. Ну а чтобы не проспать, было принято логичное решение: "Спать совсем не ложиться". Всё время ожидания было посвящено излюбленным развлечениям. Вначале тихо, а потом всё громче и громче, раздавались голоса игравших в "проститутку". Это веселье заставило подняться и присоединиться даже пытавшихся заснуть. Ведь не пропускать же такое! Игра сопровождалась радостными криками выживших "Ардж! ардж!", коллективными подпрыгивания на пружинах кроватей, громкой музыкой и песнями. Даже уход провожаемых не прекратил вечеринки. Свет в окошке погас только перед рассветом. На утро не выспавшиеся друзья поехали в Щигры. Баня, осмотр городского рынка, единственная проезжавшая по улице машина умудряется прокатиться по луже и прилично окатить Рому. Вернувшись, мы узнали новость о том, что к нам в помощь приехали пара десятков студентов с третьего курса "прибора". Эти ребята были ещё более забуревшие и пофигистически настроенные, чем мы. Они умудрились разместиться во всех свободных комнатах, наезжать на второкурсников, периодически выламывать двери у соседей. Увидеть, как и где они работали, тоже не удавалось. Их существованию и забиванию можно было позавидовать. Если б мы отправились в колхоз на третьем курсе, то наверняка были бы такими же. Тут были и Валерка Кулабухов и Серёга "Электроник" Теслюк - любивший побеседовать о всяких железках и компьютерах. Начальником отряда третьекурсников был препод с нашей кафедры Анатолий Фёдорович "Бочкин" Рыбочкин. Большой энтузиаст внедрения электроники и систем управления в пчёловодство. В совершенно несвойственной ему должности руководителя он никак не мог организовать работу третьего курса или избежать их наездов, как на нас, так и на него самого. В дальнейшем нам всем предстоит поближе пообщаться с ним, а тогда это был первый опыт. А тогда мы непонимающе слушал его рассказы о пчелиных семьях, пчеловодах и электронах, которые вперемешку с пчёлами влетали и вылетали из улья по проводам. После банной субботы последовало картофельное воскресенье. Одиннадцать человек из отряда отправили на сбор картошки то ли для председателя, то ли ещё кого-то. Погода стояла уже далеко не летняя и даже не осенняя. Начинал срываться небольшой снежок, хмурые свинцовые тучи то и дело грозили обрушиться чем-то камнеподобным. Сначала было ещё весело, когда мы все сумели впихнуться в один УАЗик и в такой тесной компании доехать до поля. Но там уже стало не до шуток. Пронизывающие порывы ветра, обледеневшие руки заставляли искать малейшей защиты. Будь это хотя бы пустой мешок. А при этом надо было ещё ковыряться в мёрзлой земле и собирать картошку, выкопанную плугом, таскать и грузить мешки. Зрелище напоминало мародёрствующих французов на Старосмоленской дороге или картину "Амундсен на полюсе". Единственным утешением стал горячий обед с бутылочкой беленькой, доставленной прямо к небольшому леску, в котором можно было хоть чуть-чуть укрыться от непогоды. Несмотря на то, что во второй колхоз попали люди закалённые и прошедшие трудности первого курса, со временем их количество всё-таки начало сокращаться. Самым популярным средством свалить домой стало написание официального заявления по причине "семейных обстоятельств" или поездка после "выполнения двойной нормы". Люди отпускались на пару дней, но многие больше не возвращались. Постепенно в рядах отряда стали образовываться дыры, на самых ответственных постах. Это были престижные должности "погрузчиков" на складе и "контейнеровозов". Несколько раз и нашей компании предлагали временно замещать их, что мы с удовольствием и делали. На складе можно было всласть заняться "колхозными войнами", пользуясь уникальными лабиринтами ящиков и большим скоплением яблок. Да и сама работа переворачивания контейнеров в кузов КАМАЗа была поинтересней тупого сбора. Можно было понаблюдать за лихими манёврами светловолосого водилы подъёмника, за которые он и был прозван в народе "Хаккинен". Или неудачно "принять" контейнер наверху и после некоторого раздумья уронить его вниз на землю с трёхметровой высоты. Или ещё с ветерком прокатиться на контейнеровозе. Рано или поздно и сама наша компания добилась права, чтобы съездить на побывку домой. Хлопцы заранее запаслись яблоками, забив ими все сумки и рюкзаки. Сгибаясь под этой тяжестью, оставалось проделать несколькокилометровый переход до станции, потом погрузиться в электричку и добраться до дома, чтобы побыть немного у родного очага в цивилизованных условиях и через пару дней в полном составе вернуться в Вишнёвое с теми же сумками и также основательно загруженными, только на этот раз съестными припасами. В этот раз никто уже не рассчитывал на приезд родителей, как на первом курсе, когда с их помощью мы получали львиную долю провизии. Сейчас почти всё доставлялась самостоятельно подобными ходками. Тем временем, съёмные яблоки закончились, и нас перебросили на "падалку". Работа знакомая и быстро выполняемая при том огромном количестве яблок, которые устилали землю сплошным ковром. Особенно прикольно было сравнивать себя с наёмными горожанами, которые просто убивались по соседству на сборе "съёма". А мы в это самое время те же самые яблони трусили безжалостно. Чем и вызывали их праведный гнев. Некоторые бригады разрушились и перешли на индивидуальную трудовую деятельность. Иногда желание скорее собрать норму, чтобы скорей отправиться "домой" побеждало настроение всеобщего дуракаваляния. Наступал октябрь. Последние тёплые лучи уже не могли высушить грязь, становившуюся всё более непролазной. Чтобы хоть немного утеплить наши жилища окна забивались одеялами. Студенты зачастили домой. Что-либо полезное делать было совершенно неохота, и бригады промышляли приписыванием норм и воровством контейнеров. Работы по сбору практически остановились. Первым праздником октября для нас считался 4 октября - день рождение Андро Иванова. В этот раз он обещал проставиться и преподнести большое количество жрачки. Его родители действительно привезли много всего вкусного, но забрали с собой виновника торжества, который самым нахальным образом увёз с собой пол-литровый предмет проставления. На следующий день был намечен отъезд домой. Выжившие в трудностях Колян, Рома и Стас принялись уничтожать многочисленные съестные припасы, чтобы их не выбрасывать и обратно не тащить. А тут ещё Лёха вернулся из побывки домой, привезя с собой запасов на целую неделю. День рождения Андро без самого именинника отошёл на второй план. Продуктов было столько, что справиться с ними только своими силами не представлялось возможным. Были приглашены гастролёры-едоки от соседей. Так родилась традиция - День Жрачки, отмечаемый в первых числах октября - иногда забываемый, иногда отмечаемый как день рожденья Андро, но всегда весёлый и шумный. Разделение. Эта часть посвящена самым трагичным событиям в истории КС. Всего один день и единый коллектив КС-41 прекратил своё существование. Была проведена черта, которая разделила навсегда людей на "наших" и "этих", сохраняющаяся и до сих пор. После возвращения из колхоза и возобновления занятий оказалось, что состав группы существенно изменился. Кто-то перевёлся на другие специальности, кто-то навсегда исчез из списков. Зато к нам добавилась обширная группа из Железногорского филиала политеха, перевелись люди с других факультетов или вернулись из “академа”. Стало ясно, что группа с численностью в почти 30 человек совершенно неудобна для учебного процесса. Поползли слухи о предстоящем делении на две половины. В один прекрасный день они подтвердились. Группе было предоставлено время на большом перерыве для решения самостоятельно всех организационных проблем и формирования списков двух новых групп. Это деление вначале шло по дружественному и недружественному принципу. Потом стали следовать хаотические перетасовки, напоминавшие закулисную борьбу политиканства с патриотизмом. Оставим её и комментировать не будем. В итоге после долгих споров, метаний и несколько раз переделываемых списков, группа была поделена так: В состав КС-41 вошли: - Александр "Федя" "Вася" Амелин; - Татьяна Бабич; - Евгений "Буллз" Булатников; - Алексей Двинский; - Павел Дмитриев; - Роман "Ромарио" Дмитриев; - Вадим Дурнев; - Валерий Ефанов; - Татьяна Зырянова; - Татьяна Ковешникова; - Денис "Костик" Костиков; - Наталья Кузнецова; - Инна Сурина; - Сергей "Берт" Хворостьянов; - Александр "Храмыч" Храмченков. плюс фантомная фигура Карманникова, так перед нами и не появившаяся и окончательно пропавшая из списков в следующем семестре.  А в группе КС-42 оказались: - Михаил "Ксичка" Аксентьев; - Александр "Шура Перчик" Анисимов; - Татьяна Вячеславова; - Дмитрий Горлинский; - Андрей "Андро" Иванов; - Анна Мартынова; - Станислав Кретов; - Сергей "Паниковский" Панекин; - Сергей Погалов; - Роман Савченко; - Николай "Сидел" Сиделёв; - Кирилл Скоробогатько; - Вячеслав "Славик" Чернышев. и иностранный легионер Кумар Анил, его постоянно пытались оставить на второй год за неуспеваемость и неуплату. Его тоже мало кто видел и до конца историкам и не удалось установить: какое время он официально числился в составе группы. Известно, что он всё-таки защитил свой диплом на год раньше нас.  Старостой КС-41, естественно, остался Валерка Ефанов, а старостой КС-42 был избран по "веточинскому" принципу Серёга Панекин. Ещё на первом курсе у него был отмечен ответствено-суетливый характер, который лучше всего подходил для этой должности. Новорождённая группа КС-42 в порыве патриотизма отпраздновала бутылкой шампанского свой день независимости. (К сожалению, традиция была утрачена вместе с точной датой этого события.) На втором курсе обе группы вместе посещали лекции и сдавали экзамены, раздельно проводя только лабораторные работы. Отдельное расписание по каждой из них появилось лишь на третьем курсе. Это позволило немного смягчить процесс разделения. Резковат он получился. Вскоре обнаружилась интересная особенность. На общих лекциях в аудитории студенты обычно рассаживались пополам на два ряда. Так справа занимала места группа КС-41, а слева садилась КС-42. Примерно также они рассаживались и раньше в единой группе. Но как только группы официально разделились, в течение некоторого времени и оставшиеся студенты из КС-41 покинули ряд сорок вторых и пересели в свой ряд. Прежнее место среди своих друзей в "ряду КС-42" продолжал занимать до самого конца учёбы лишь Лёха, оставшийся практически единственным связующим звеном между КС-41 и КС-42. Так вот стечение обстоятельств разделило КС на две почти равные половинки. Только уж очень непохожи друг на друга оказались они. Одна получилась более серьёзная и увлечённая целью учёбы, другая весёлая и пофигистическая. Именно эти отличия так и не позволили им снова объединиться в единый коллектив ни в прошлом, ни в настоящем. Учёба. Итак, наше поколение ксников разделилось. Обе половинки продолжали вместе учиться и грызть гранит науки, хотя всё больше сторонясь друг друга. Нас всех ожидали впереди лекции и лабы, курсовики и практические занятия, зачёты и сессии, много занимательных и не очень дисциплин. Каждый к ним относился по-разному. Кто-то забивал на всё, бравшись за ум в последнюю неделю, кто-то сосредоточенно парился весь семестр. Но мы все пытались идти к единой для всех цели - получению диплома.  Как же разобраться и выплыть в этом море? Чтобы было больше шансов спастись, лучше всего плыть вместе с компанией друзей. Твёрдо зная, что кто-нибудь тебе протянет руку помощи в трудный момент. Да и если тонуть, то пусть это будет весело и дружно под песню "Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг". И действительно бывали случаи, когда складывалась ситуация, что ничего не оставалось делать, как петь эту самую пофигистическую песню. А если вдуматься в слова? "ВРАГУ НЕ СДАЁТСЯ", мрачноватый юмор, особенно где-нибудь на зачётной неделе. Тем не менее, воодушевившись, мы вместе сдавали какие-нибудь лабораторки или мутные курсовики и прорывались дальше. В репертуар группы "Эпплез" стали входить не только чужие произведения, но и созданные самими переработки, вроде: "Слишком поздно что-либо менять в курсовике" или "На подложке нас ждёт SiO2". Если вспомнить нашу "шумную" половину аудитории. Как это было? Впереди сидит "Паниковский" и прилежно конспектирует лекцию, изредка оглядываясь назад, чтобы заметить, что и там происходят не менее увлекательные события. Дальше следует "группа товарищей": Стас, Дима, Андро и Лёха, успевающих что-то записывать и комментировать происходящее вокруг, да ещё и чего-то рисовать развлекательное в той же тетрадке. Вот парта бригады "СС" Коляна "Сидела" и Ромы Савченко. Первый периодически порывается кого-то удушить или сделать мелкую пакость, а второй умудряется записывать с трудом долетающие до него слова лектора в "общую тетрадь для всех лекций" (были у него такие понятия как "тетрадь по октябрю", "тетрадь по ноябрю") и угомонить первого. На заднем плане Шура "Перчик" о чём-то оживлённо спорит со "Славиком", или грузит остальных, или просто слушает музыку с "бананами" в ушах. Периодически курсируют между столами автомобильные и компьютерные журналы, радиоприёмник или отчёты со списываемыми лабораторками. Жизнь кипит. Между тем нас ждали встречи с уже знакомыми Захаровым, Умрихиным и основами микроэлектроники. В. Пиккиевым и "Прикладной механикой". Здесь нас ждал первый серьёзный курсовик. Нужно было выполнить три плаката, отразив на них результаты своих расчётов. Для людей, до этого лишь изредка сталкивающихся с процессом черчения, начался период бессонных ночей перед сдачей задания. Ещё большее "шоу" представлял из себя экзамен. Лекций по данному предмету не было прочитано ни одной, а список вопросов состоял из более, чем 50 позиций. За день перед экзаменом был наконец-то назван учебник, в котором можно было найти ответы на эти вопросы. Всё КС в едином порыве устремилось в библиотеку и разобрало "весь тираж". Так как реально за оставшиеся сутки можно было успеть лишь пролистать эту книжку, то и оценки были поставлены потрясающие. Процесс сдачи шёл тяжело - с двойками, тройками, редкими четвёрками и неудачно применяемыми шпаргалками. Больше повезло компании, шедшей последней - уже ближе к вечеру - и "бравшей измором". "Вышка" с В.И. Дроздовым и "Барселоной". Опять куча непонятных формул и решаемых с их помощью задач, взятых интегралов, примеров из теории вероятности "про чёрно-белые шары" и "стрелка с ружьём". И опять каждый экзамен по вышке внушал ощутимые волнения и почти суеверный страх. Горы бомб и шпор заранее заготавливались, но и они порой не спасали. Было признано великим благом - сдавать экзамен "Барселоне", но и за это счастье разворачивалась настоящая борьба, с бегом на перегонки. Опять куча соединяемых и не соединяемых проводков, вольтметров, реостатов и катушек сопровождала занятия по ТОЭ. Та же "вышка" только хуже. Расчётки выполнялись по образцу и подобию передовых студентов. Как ни странно экзамен прошёл без ожидаемых зверств и провалов. Плюс были и новые знакомства. Философия. Самый "мутный" предмет из воспоминаний выпускников. Если первый семестр его можно было обозвать "для самых любознательных", когда послушать про мозгоблудие древних греков и европейцев на лекции стекалась самая пофигистическая часть из всего факультета. (В середине семестра были зафиксированы "рекордные" посещаемости - по 12-16 человек со всего общего потока приборостроительного факультета из пяти групп). А занимались на них всем чем угодно, кроме прослушивания этих самых философских мыслей. Второй семестр подарил нам нового лектора и ведущего практических занятий г-на Кострубина. Незрячего и появлявшегося со своими ассистентками, но упорно втолковывавшего нам свои идеи про "ащущения". Студенты, честно пытавшиеся в них разобраться, получали только какое-то насилие над своими мозгами. Чтобы подготовиться к экзамену, надо было познакомиться с огромным количеством соответствующей "мутной" литературы. Но желания такого не возникало. Тогда у родилась идея одного из первых наших коллективных проектов, которая была удачно воплощена под названием "Июньские тезисы по философии". Команда, работающих над ними, разделила поровну вопросы и литературу и пыталась представить для остальных свои ответы в кратком изложении, а для корректировки задач мы специально собиралась на "планёрки" вечерком у главного корпуса. Может быть, этот труд и кому-то помог.  Физика-часть-3 с лектором г-ном Красных, запомнилась потоками протонов и нейтронов, куда-то уносящихся в пространство, какими-то космическими задачами и неожиданно сократившимся на один день сроком подготовки к экзамену. Как известно, истинному студенту не хватает одной ночи, а тут - целые сутки. Правда, "пролетевшим" в первый заход, предоставлялся шанс либо "повторить свой успех" либо "улучшить результат" на следующий день. Но раз бомбить, так бомбить. Новым лицом с родной кафедры, представленным нам, оказался Е.А. Спирин, ведший тогда "Основы фотометрии". Какая-то альтернативно-фантастическая дисциплина. Выбор в её пользу нашей дружной компанией был обоснован только по одной причине. В октябре Спирин был в отпуске, и была возможность погулять и не париться целый месяц в альтернативной группе. А для получения желаемого зачёта надо было только долго и нудно прогрузить про какие-то "масштабы реального времени" и прослушать в свой адрес ободряющие упрёки типа "разгильдяи и двоечники". Спирин вёл у нас ещё много альтернативных и обязательных предметов, всегда сопровождая лекции какими-то отвлечёнными рассказами о ядерных бомбах и т.п. космогонией. Например, дисциплина "Материаловедение" сопровождалась курсовиком и экзаменом. Для курсовика надо было сделать плакат и доклад на заданную тему, а потом выдержать некоторое подобие защиты. До сих пор в памяти ксников живут загадочные эффекты Поккельса и Керра (в физическую сущность которых никто ещё тогда не стремился вникнуть), запомнившиеся нам по потрясающей "натяжке Костика" при защите. Ещё одним "мутным" предметом был спецкурс "Планирования эксперимента", давший нам шанс познакомиться с не менее "мутным" г-ном Свиридовым. Опять кто-то пытался проникнуть в наше сознание с помощью всяких лямбд, тильд и ещё хрен знает каких формул с крышечками. Только сознание у нас оказалось уже подготовленным к подобной агрессии и ничего кроме подписи в зачётке видеть не хотело. Для этого мы готовы были переносить вечерние шестичасовые защиты лаб всей толпой (правда с песнями, шутками и громким смехом) и бессмысленно записывать всю эту математическо-статистическую чушь в тетрадь для лекций. Были ещё и множество мелких лирических дисциплин, служащих скорее для отдыха и смены обстановки. Отдав им должное, вспомним социологию, правоведение, психологию, культуру речи и культурологию (не путать! это разные вещи!). Также не более, чем очередное развлекательное мероприятие, воспринималось нами физвоспитание. Большинство ксников ходило на волейбол. Со второго курса нами всерёз занялся тренер Александр Николаевич "Болт" Болтенков. Благодаря нему, ксникам стали прививаться основы правильной игры, сохранившиеся и до сих пор, а не простое пинание мяча через сетку. Стали разыгрываться увлекательнейшие волейбольные партии, более интригующие своим спортивным результатом. А когда всё-таки хотелось посмеяться, на площадку выходила Dream Team - Стас, Лёха, "Костик", "Бертолаций", Рома Дмитриев и "Паниковский" и тогда шоу начиналось. Самое удивительное, что несмотря на не очень усердное отношение к делу, наша сборная, смешанная из ксников и эсников, умудрилась выиграть волейбольное первенство института, за что и была награждена значками и символическим переходящим кубком по туризму (как ни странно, но так на нём было написано).  Сессии сменяли каникулы. Компания уже не могла расстаться друг с другом и во время каникул. Начали планировать и неучебные совместные акции. Пикники, странным образом всегда совпадавшими с дождём; спортивные мероприятия, когда собирались поиграть в баскетбол, где своими умениями всех поражали Дима, Сидел и конечно же Рома, остальные носились вокруг них шумной толпой с олимпийским принципом “главное не победа, а участие”; были и футбольные матчи и походы на какой-нибудь халявный концерт. На одном из таких концертов (вроде бы это была "Агата Кристи"), нас Стас познакомил со своим одноклассником Максимом "Максом" Чертовым, в последствии частенько входившего в состав тусовки. И вновь наступал очередной семестр. Гранит науки становился всё более податливым. С переходом на третий курс учёба почти полностью перенеслась из главного корпуса в старый корпус на улице Челюскинцев. Там располагалась родная кафедра. Теперь наступила пора изучения специальных дисциплин. Занятия стали всё больше напоминать творческие заседания клуба. Когда люди собираются вместе, чтобы иметь возможность лучше и с большим интересом провести своё свободное время. Наконец-то можно было всласть погамиться на компьютере и вести жаркие и шумные дискуссии в аудитории 310, прозванной в народе "отстойником"; или забиться на лабораторку в какую-нибудь тихую комнатку и резаться в шахматы или карты, или фантазировать какой-нибудь очередной проект. Конечно, были занятия не только на нашей кафедре. Иногда их разбавляли всякой лирикой, вроде: Экономики. И её рычащего лектора П. Сергеева; Метрологии, с иногда чему-то загадочно улыбающимся С.В. Дегтярёвым; Экологии и БЖД, с её ведущей Н. Петридис. Отдельную строку повествования должен занимать профессор Владимир Ильич Иванов с кафедры Вычислительной техники (ВТ), читавший в течение года нам курс “Основ Аналоговой и Цифровой электроники”, проводивший лабы и практические занятия. Встретились наши группы с ним на третьем курсе. Его знания, доброжелательность, сдержанность и интеллигентность сразу завоевали уважение у студентов. Как ни странно, его с удовольствием слушали почти в полной тишине, хотя он не прибегал ни к каким репрессивным мерам для этого. Лекции по электронике должны были стать настольной книгой для инженера-конструктора. Процесс обучения, ведения практических занятий и защиты лабораторных работ был организован так, что позволяло максимально сократить задолженность к концу семестра. Очереди к нему на зачётной неделе оказывались значительно меньше, чем у других. Ему хватало терпения объяснять простые истины и сохранять спокойствие даже при коллективном штурме. Несмотря на большие пробелы в "основах" электроники у большинства студентов, путаница проводков, резисторов, вольтметров и амперметров сводилась-таки в правильные графики и расчёты. Наше поколение ксников стало последним, которому он читал электронику. Теперь это право принадлежит его коллеге с нашей кафедры - Бондарю Олегу Григорьевичу. Нам удалось у него делать и защищать курсовик, а потом ещё и понаблюдать за нашими младшими последователями. Можно было почувствовать разницу, когда студенты с обезумевшими глазами изучают теорию, в своё личное время выполняют лабы на стендах и получают двойки и тройки, и в конце концов вынуждены начинать шарить во всех этих формулах, токах и элементах. Нам же повезло: миновали больших неприятностей при защите, получили хорошие и отличные оценки на экзамене, и избавили своё сознание от проникновения в дебри и премудрости, отложив всё это до лучших времён (пусть они никогда не настанут), чего совершенно не надо было тогда свободолюбивому и забивному студенческому характеру. За всё это - огромное спасибо! Кафедра. И всё-таки главенствующей была наша родная кафедра. Помимо уже знакомых людей, попробуем представить и других её героев, вместе с их предметами. Кафедре КиТ ЭВС принадлежало несколько аудиторий, разбросанных в старом корпусе от подвала до чердака. Каждая из них стала почти родной за годы учёбы, каждая овеяна легендами и славными воспоминаниями. Сердцем кафедры, безусловно, был "отстойник". Эту комнату любили и студенты, и преподаватели. Тёплая и светлая, она гостеприимно открывала двери для всех. Сюда можно было запросто забежать, чтобы перекинуться новостями с друзьями. Здесь старались по возможности провести большой перерыв либо за компом, либо тусуясь с приятелями. Всю прелесть этой аудитории мы познали на пятом курсе, когда стали её полноправными хозяевами. Где же, как не в ней "перекатывались" курсовики, "стряпались" отчёты, строились новые планы и проекты, уничтожалось огромное число компьютерных монстров, и составлялись сетевые карточные партии. "Отстойник" стал своеобразным клубом для нашей компании. Если сердцем кафедры считать "отстойник", то её мозгом - комнату-317. Она была предназначена для руководства. Тут обитали почти все преподы. Рядом с ней в коридоре висел стенд "Кафедра конструирования и технологии электронно-вычислительных средств" с фотками и рекламой. Здесь больше всего была вероятность найти нашего декана Умрихина В.В.; здесь обитала Любовь Тарасовна Мальцева - своеобразная "глава администрации" - небольшая старушка, с трудом владевшая компьютером, в меру грозная, но всё-таки именно она ставила большинство печатей в документах и штемпелей допуска в зачётке.  Обратимся к составу кафедры, уважаемым и любимым преподавателям, и их дисциплинам. Кое-кто нам был уже известен. Иван Сафонович Захаров - завкафедрой, редко посещавший старый корпус, но всё-таки продолжавший ею упорно руководить и отстаивать интересы в руководстве университета. Сейчас, когда он стал ректором, под его покровительством кафедра расцвела и отремонтирована. Появилось новое оборудование, стенды и мебель. На старших курсах он продолжал читать нам курс по микроэлектронике и легонько патриотически воспитывал. Умрихин Владимир Васильевич - декан кафедры, старавшийся помочь в любой административной проблеме и полушутливо преподавать нам знания. Запомнились занятия у него и курсовик по проектированию интегральных микросхем (ИМС), когда мы впервые не только заглянули внутрь микросхемы, но и попробовали самостоятельно "с нуля" спроектировать её. Пиккиев Валерий Анатольевич - настоящий радиолюбитель и руководитель радиокружка университета. Как-то студенты под его руководством даже получили грамоту за свои успехи в этом интересном деле. Он также преподавал нам "Теоретические основы внешних устройств ЭВС" - про всякие диковинные принтеры, старинные графопостроители, дисководы и принципы их функционирования. Рыбочкин "Бощкин" Анатолий Фёдорович - неутомимый изобретатель и рационализатор электроники, применяемой в пчеловодстве. Встречи с ним стали регулярными на протяжении последних трёх лет учёбы. Многие под его руководством делали свой диплом, чему в дальнейшем будет посвящена отдельная глава. Спирин Евгений Анатольевич - молодое поколение нашей кафедры, частенько рассказывавший студентам о полуфантастических дисциплинах и приборах. Также мы познакомились с такими замечательными людьми как: Морозов "Мороз" Анатолий Иванович – читавший нам основной курс по нашей специальности "Основы конструирования ЭВС", ведший по нему бесчисленные лабораторки и курсовики. Основной смысл всех этих занятий заключался во фразе: "Мужики, это самое, я вам тут ничего объяснить не буду, вот придёте на завод, и вам там расскажут и покажут что надо", а также рассказов огромного числа баек и случаев из жизни. А в общем, очень добрым и душевным человеком. Все курсовики по его дисциплине сводились к переоформлении титульного листа проекта, выполненного когда-то давным-давно нашими предшественниками. Новиков Вилорий Михайлович - раньше работавший на каком-то оборонном заводе, поэтому читавший нам соответствующие курсы "Оптоэлектроники" и "Элементы ЭВС". Так же демократично общавшийся со студентами и особо не утруждая их запоминанием "справочной" литературы и формул. Ведь в нашем распоряжении есть плакаты! Зато при нём мы научились рассчитывать трансформаторы, резисторы и линии задержки. Шлыков "Сержант" Виктор Александрович - человек, заставивший нас уважать "Конструирование ИМС", "Физические основы передачи сигналов (ФОПС)" и "Проектирование бытовой электронной аппаратуры". Всем запомнится атмосфера творческого брожения ума в лаборатории-115 на зачётной неделе или при защите курсовика или во время экзамена, когда он любил "бросать утопающему спасательные круги, которыми являются дополнительные вопросы". Только вот эти круги чаще всего попадали по голове "утопающего". Дрейзин "Дриня" "Пятачок" Валерий Элизарович - долго и упорно рассказывавший нам про "Управление качеством" и являвшийся общим руководителем всего дипломного и преддипломного "творчества" студентов. Консультант многих дипломов, кандидатских и докторских диссертаций и научных трудов. Мы поняли, что управление качеством - наука тёмная, и всё в ней зависит от процента "разбитых бутылок". Бондарь "Боня" "БОГ" Олег Григорьевич - один из любимейших преподавателей среди студентов, всегда собиравший немалую аудиторию своими выступлениями. Непременный символ заковыристого вопроса и эксцентричного ответа. Он вёл у нас "Системотехнику" и "Теоретические основы ЭВС". Знания и навыки, полученные у него, стали прочным фундаментом для будущих специалистов. А познакомились мы впервые с ним на курсовике по электронике. Как раз тогда он нам объяснял принципы построения амплитудно-частотной характеристики (АЧХ) и сущность величины децибел. Так родилось понятие "децибендер" и многое другое. Усенков "Бэримор" Н.Н. - пытавшийся заложить в нас основы "Системного программирования" и Ассемблера. Ширабакина - единственная женщина из преподавательского состава кафедры, рассказывавшая нам "Пром. автоматику" и "Робототехнику" - вещи настолько далёкие и призрачно непонятные, как и выполняемые по ним расчётки и лабораторки с какими-то кнопочками, проводочками и результирующими графиками. Было ещё много лаборантов, аспирантов и практикантов, которые в зависимости от особенностей своего характера, старались помочь нам в изучении "основ" и получении диплома инженера-конструктора. Как же общалась со всеми ними наша тусовка? В принципе, как и с другими преподавателями университета, только с большей теплотой и дружественностью. Ведь с этими людьми мы встречались на протяжении трёх лет почти каждый день. Благодаря этому нам скоро удалось легко "подстраиваться под нужную волну", узнать их особенности, любимые темы для разговора, часто употребляемые фразы и цитаты, что позволяло в какой-то степени даже прогнозировать некоторые их поступки. Ведь не случайно в недрах коллектива родился проект "Миссия в политехе" - текстовый квест. Мы тогда подошли к разработке с традиционным ксовским юмором. Жаль, что постепенно немного остыли к этому проекту и не сумели довести его до конца. И всё-таки попробуем вкратце описать, как проходили занятия на нашей кафедре. В формате компьютерной игрушки. Морозное раннее утро. Самые прилежные студенты осторожно, стараясь не поскользнуться, идут по склонам улицы Челюскинцев к старому политеху. Уже приближаются горячие деньки зачётной недели. Надо бы начинать "чесаться" по поводу двух курсовиков, уменьшения задолженности по лабам и завершении написания отчёта на вольную тему: "Как я ничего не делал по УИРСу в этом семестре". Полусонные, помятые лица вяло продвигаются в очереди в раздевалку. Ещё бы пять минут где-нибудь подремать было бы хорошо. Неожиданно появляется "Мороз": "Мужики, это самое, вы ко мне зайдите, я вам, это самое, старые курсовики для образца покажу." -- Ох, ладно. Хоть бы не приставал с утра. Голова пустая. знаем мы ваши курсовики, успеется! -- Лестница между вторым и третьим этажом. Дверь 319-ой ещё закрыта, и можно погреть пока некоторые части тела у батареи. (Да и куревом тут меньше воняет, чем у туалета). Мимо пробегает Спирин: "Ну, что двоечники-лоботрясы, опять ни хрена не знаете, а зачёт сдавать собираетесь?" Ага! нашёл пугливых! Так и кинулись книжки читать! Наконец-то звенит звонок. Студенты лениво вползают в аудиторию и располагаются за столами. Надо бы занять свой мозг, чтобы не заснуть. Заходит Умрихин: "Так. Кто-нибудь защищаться будет?" -- Да мы пока отчёты оформляем! --"Ладно." смотрит на часы, открывает дипломат, достаёт книгу и углубляется в чтение. Кое-кто пытается содрать лабу с образца, кто-то вяло и бесцельно листает методичку. Цифры, формулы, головокружительные степени и поправочные коэффициенты периодически сплетаются в одну кучу в слипающихся глазах. А вот двое весельчаков с интересом крутят какие-то ручки, щёлкают тумблерами и уже каким-то образом нашли как подать напряжение. Смешки и шёпот становятся всё громче, и, наконец, достигают до ушей лаборанта "Пиночета", заставляют оторваться от компьютерного пасьянса и прорычать: "Уж я вас!" "Защищаться будем или подождём зачётной недели?" - в середине пары спрашивает Умрихин. В голове возникает менюшка "Идти сдаваться - Не идти" и право выбора за игроком. Наконец-то пара смельчаков робко, как бы нехотя приближается к столу преподавателя. Это привлекает всеобщий интерес, хоть чем-то теперь развлечься можно. "Ну-с. Посмотрим! - обрадовано восклицает Умрихин, закрывает дипломат и погружается в изучение отчёта, - а это что за коэффициент?" Игрок тщательно вглядывается в коэффициент, наверняка в первый раз им увиденный, и опять возникает менюшка: "Кто ж его знает? - Ээээ!! по-моему там была сноска - Щас в методике посмотрю - Коэффициент распределения молекул инертного газа" Независимо от ответа, задаётся ещё один вопрос с ироничной улыбкой "Точно?" опять менюшка: "Дело в том, что нет - (вариант взаимного переглядывания и шептания членов бригады) - Беру помощь клуба - Наверное, да". Независимо от ответа, следует фраза преподавателя с ещё более ироничной улыбкой: "Ну-ну". Звенит звонок. Студенты пробуждаются и высыпают в коридор. Опять появляется "Мороз": "Мужики, это самое, вы ко мне зайдите всё же, я вам, это самое, старые курсовики вам раздам." -- Ладно-ладно! Сейчас мы на лекцию сбегаем и обязательно придём! -- Звонок. Происходит встреча двух групп КС на единой лекции в аудитории 402, заполненной какими-то чудовищными горно-обрабатывающими агрегатами. Входит "Сержант", проводит перекличку, начинает читать лекцию про телевизоры. Открывается дверь, вваливается небольшая пофигистическая кучка, из наших друзей не успевших на автобус "последняя надежда", для которой теперь всё "слишком поздно". "Сержант" с недовольно-серьёзным видом выстраивает их и поочерёдно спрашивает один и тот же вопрос: "Что такое система СЕКАМ?". Варианты ответа для игрока: "Кто ж её знает! - (пересмеивание и шёпот с коллегами) - Турбулентная дивергенция пространства - стандарт телевидения СССР/Франция" Когда хоть кто-нибудь из опоздавших попадает на правильный вариант ответа их пропускают занять свои места. Среди одной половины аудитории сразу слышатся приветствия, шутки и смешки. Лекция возобновляется, сопровождаемая усиливающимся шумом с этой половины. Вновь открывается дверь, появляется заспанный взъерошенный "Костик" в чёрном свитере и чёрных джинсах. "Сержант" с ещё более недовольно-серьёзным видом осматривает его, и аналогично пофигистической кучки спрашивает : "Что такое уровень чернее черного?". тут игроку позволяется выбрать вариант: "скромно улыбаться, уставившись в пол, и периодически обращаться за помощью к залу", всё равно его через пять минут отпустят на место. Лекция продолжается. Комментарии с одной половины достают вторую половину и "Сержанта", он вылавливает из кучки пофигистов жертву и спрашивает: "Что такое строчная развёртка?" Тут допускается только один и желательно правильный вариант ответа, иначе наступает Game Over. Звенит звонок. Большая перемена. Студенты разбредаются по коридорам, курилкам и столовой. Перед игроком менюшка: "Пойти к "Бочкину" по поводу отчёта - Пойти в "отстойник" потусоваться - Забить на всё и пойти домой" Первый сценарий. Идём к "Бочкину". Он начинает грузить про разгильдяйство, пчёл и свою рукопись. Его спрашиваем -- Как бы нам по поводу отчёта поговорить?-- Тут заваливает толпа младшекурсников. "Бочкин" начинает тираду про "вот были у меня студенты Шеховцов и Баранов, вот они всё сами делали", больше от него ничего добиться нельзя - поэтому уходим отсюда в коридор. Вновь возникает "Мороз": "Мужики, это самое, вы ко мне зайдите сегодня-завтра, это самое, я вам чертежи раздам для курсовика." -- Конечно зайдём. Сейчас только перерыв, а потом лекция и обязательно придём! -- Второй сценарий. Идём в отстойник и начинаем гамиться в червы. Подходит "Дриня" и спрашивает: " Вы тут не тем чем-то занимаетесь. Как там отчёт, готов?" Менюшка с вариантами ответа: "А мы тут сеть изучаем - Кто ж его знает - Я написал уяснение и анализ задачи - Сейчас его "Бочкин" читает". Все варианты, кроме последнего, чреваты промывкой мозгов по поводу "опять ничего не делаете - нехорошо!", поэтому уходим отсюда в коридор. Вновь встреча с "Морозом": "Мужики, это самое, вы ко мне зайдите сегодня-завтра, это самое, я вам чертежи раздам для курсовика." -- Конечно зайдём. Сейчас только перерыв, а потом лекция и обязательно придём! -- Третий сценарий. Быстрый выход из игры, только в процессе выхода не миновать встречи с "Морозом". Попробуйте начать заново, пусть наступит следующий день. Звенит звонок. Начинается третья пара. "Боня". Системотехника. Какие-то сетевые трафики и могущественное племя тупиков. Порой, когда шум одной половины начинает перекрывать голос лектора, он спрашивает: "Может выйдете за меня сюда рассказывать?" Менюшка вариантов: "Сейчас выйдем и шоу устроим - (пристыженное молчание) - Шура! Зажигай! - Мы больше не будем" независимо от варианта продолжается тёрка про коннекторы и волновые сопротивления, хотя первый и третий вариант вызывают сбой программы (то ли вирус, то ли недоделки и просчёты программистов и сценаристов). Звенит звонок. Весёлая толпа, не одеваясь, перебегает через двор в соседний корпус. По дороге одного из игроков ловит "Мороз": "Мужики, это самое, вы ко мне на зачётной неделе зайдите, это самое, я вам распишусь в зачётке и ведомости." -- Обязательно!. А сегодня можно? -- Звенит звонок. БЖД. Практика. Опять полусонная послеобеденная атмосфера, вялое шуршание листов методички. Кто-то на первой паре перекатывает подчистую курсовик по "Боне". Вдруг раздаётся неожиданный смех. Это на дальних партах журнал с анекдотами достали и читают. В голове мысли: "Как же скучно! - А ведь ещё хотел сегодня к "Бочкину" по поводу отчёта - А не забить на всё?" Звенит звонок. Вопрос: "Забить на всё - Идти к "Бочкину". Если первый вариант (см. третий сценарий). Второй вариант. За этот вариант начинают начисляться призовые бонусы. Идём к "Бочкину", стараясь не нарваться на "Мороза". "Бочкин" начинает грузить про разгильдяйство, пчёл и книгу. Его спрашиваем -- Как бы нам по поводу отчёта поговорить? -- Тут приходит какой-то деловой чувак. "Бочкин" начинает тираду про "вот были у меня студенты Шеховцов и Баранов, вот они всё сами делали". Ждём ухода чувака, стараясь не сильно зевать, если не дождались бонусы сгорают. Чувак уходит. Опять спрашиваем -- Как бы нам по поводу отчёта поговорить?-- "Бочкин" начинает тираду про "вот были у меня студенты Шеховцов и Баранов, вот они всё сами делали". Ждём конца тирады, если не дождались бонусы сгорают. Тирада кончается. "Бочкин" говорит: "На вот, возьми отчёт студента Баранова и чертежи Шеховцова, перепиши - потом "Дрине" покажешь" Забираем всё. Ваш выигрыш. Вот такие бывали деньки. Хорошая всё-таки у нас кафедра. Не сравнить с соседями по факультету. Чувство патриотизма растёт с каждым годом. А больше всего гордость за свою специальность мы почувствовали на её юбилее. Это было на четвёртом курсе - 10 лет основания кафедры. На празднование в большой актовый зал собрались все преподаватели, руководители института, выпускники и нынешнее поколение студентов. Знакомы мы были и с некоторыми выдающимися представителями младших курсов. Самым известным был Павел "Дункан" Пирогов. Так как он являлся старинным приятелем и компаньоном Стаса, то его частенько можно было увидеть и с нашей тусовкой. С "потомками" удавалось встречаться в коридорах, аудиториях или в “отстойнике”, а потом некоторыми удалось поруководить на дипломной практике. И был некоторый шанс взглянуть на себя со стороны их глазами. Получалось, что мы над ними легонько прикалывались, а они нас, очевидно, не понимали, рассказывая и посмеиваясь друг с другом над странными "поющими пофигистами". Однажды, курсе на третьем, губернатор издал указ об отправке студентов в колхоз на подмогу сельским труженикам. Несмотря на то, что предстояла поездка не на любимые яблоки, а на морковку, и наступала поздняя осень, наша закалённая "колхозная братия" возликовала. Сразу стали строить планы для "коллективного отрыва", но вот им не суждено было сбыться. В поля отправили второй курс во главе с "Бочкиным", только вот молодёжь не выдержала испытаний холодом и грязью, очень быстренько перестала собирать необходимый для поездки "кворум", тем самым, саботируя всё мероприятие.  Даже на летней производственной практике на заводе, когда наша группа привычно расслаблялась ничего-не-деланием, пинанием и забиванием в серийно-конструкторском отделе на щётмаше, до нас доходили слухи, что младшие курсы бунтовали и требовали себе работы! Хотя и учились мы на одной кафедре, но странная и уникальная сборная составилась всё-таки в нашей группе.
|
